19 февраля 1980 года скончался вокалист австралийской группы AC/DC Бон Скотт. Ему было 33 года. Как и многие рок-музыканты, Скотт страдал пристрастием к алкоголю. 18 февраля 1980 года после вечеринки в лондонском Кэмден-Тауне он уснул в машине приятеля, а наутро был найден мертвым. После вскрытия в его желудке обнаружилось столько виски, что тянуло на полбутылки.
В феврале 2005 года в газете The Guardian была опубликована статья «Спустя четверть века фанаты AC/DC вспоминают, как в мир иной ушел дикий рокер», в которой автор Ричард Джинман процитировал биографа AC/DC Клинтона Уолкера, его слова о друге Бон Скота – Алистере Киннере: «Никто не общался с ним ни до, ни после смерти Бона. Такое чувство, что этот человек просто не существует». В той же статье также утверждалось, что: «Уолкер считает, что Алистером Киннером прозвали одного из товарищей Бон Скотта, который пожелал не разглашать своего имени».
«В конце 1978 я познакомился с Сильвер Смит, с которой я переехал на квартиру в Кенгсингтон. Одно время она была подругой Бон Скотта. Бон приехал и жил у нас две недели, и мы подружились. Сильвер вернулась на год в Австралию, а я переехал на Overhill Road в Восточном Дулвиче. Вечером, 18 февраля 1980 года, Зена Какооли, менеджер The Only Ones, и жена лидера группы Петера Перрита, пригласила меня на дебютный концерт группы ее сестры в бар The Music Machine при концертном зале Camden Town (в 1982 году переименованный в Camden Palace).
Я позвонил Силвер, которая снова жила в Лондоне, для того, чтобы пригласить ее на данное мероприятие, но у ней уже были свои планы на этот вечер. Однако, она предложила мне пригласить Бона, а до этого он уже звонил ей и интересовался, куда ему можно сходить. Я перезвонил ему и он согласился, а потом я заехал за ним, на его квартиру в Ashley Court в Устминстере.
Это была замечательная туса, и мы с Боном здорово тогда напились, причем бухали как в баре за кулисами, где выпивку подавали бесплатно, так и в баре на втором этаже; однако, в тот вечер я не видел, чтобы он принимал какие-либо наркотики. Под конец вечеринки, я предложил отвезти его домой. Подъехав к его дому, мне стало понятно, что Бон просто отрубился. Я оставил его в машине, а сам позвонил в квартиру, но его тогдашняя подружка, с которой он жил, не ответила. Тогда я забрал у Бона ключи, сам зашел в его квартиру и никого там не обнаружил. Не было никакой возможности растолкать Бона, тогда я позвонил Силвер, чтобы поинтересоваться, что же мне делать? Она сказала, что последнее время с Боном такое происходит частенько, и что лучше всего оставить его в машине, так, чтобы он проспался.
Потом я приехал к себе на квартиру на Overhill Road и попытался вытащить его из машины, но он был слишком тяжелый и мне было явно не по силам тащить его, когда я сам был еще датый, поэтому я откинул спинку переднего пассажирского сиденья, так, чтобы Скотт мог принять горизонтальное положение. Потом укрыл его одеялом и оставил записку со своим адресом и номером телефона, а сам поднялся к себе в квартиру, чтобы выспаться. На тот момент было примерно 4-5 часов утра и я проспал до 11-ти, когда меня разбудил мой друг, Лесли Лоудс. Меня мучал такой злостный бодун, что я попросил Лесли проведать Бона. Что он и сделал. Вернувшись, он сказал мне, что машина пуста, тогда я снова завалился спать, полагая, что Бон проснулся и поехал домой на такси. Примерно в 7:30 вечера я спустился к своей машине, собираясь навестить свою подружку, которая лежала в больнице, и в шоке обнаружил Бона, все еще лежавшего на переднем сиденье, и было ясно, что с ним что-то случилось т. к. он не дышал. Я тут же отвез его в больницу (King’s College Hospital), где врачи констатировали его смерть. Коронер засвидетельствовал острое алкогольное отравление, смерть по неосторожности.
Есть мнение, что Бон захлебнулся собственной рвотой, но я не могу не подтвердить, не отрицать этого, и в заключении о его смерти об этом ничего не сказано. В машине, я лично никаких следов рвоты не обнаружил, и я не могу утверждать, что он лежал в странной позе, обхватив собой рычаг коробки передач, как потом писали. Находясь в больнице, я сделал заявление для полиции, и позднее дал интервью газете The Evening Standard, рассказав все, что мне было известно.
На следующий день Сильвер заехала повидаться со мной. Она впервые призналась мне, что у Бона были проблемы с печенью, и из-за этого он не раз обращался к врачу, но проигнорировал предписания своего доктора. Эх, как жаль, что тогда я об этом ничего не знал.
Мне очень жаль, что Бон так умер. Сейчас, вспоминая те события, могу сказать, что мне нужно было отвезти его в больницу сразу же, как только он вырубился, но тогда, во времена тотального угара, это было в порядке вещей, и никто ни о чем не беспокоился.
Все говорили о моем якобы «таинственном исчезновении», но на самом деле я 22 года живу на Costa Del Sol, где продолжаю и сегодня заниматься музыкой, и поддерживаю контакты с большинством моих старых друзей, как в Англии, так и в других уголках мира, поэтому я ни от кого не прячусь. Эта ужасная трагедия преподала мне урок, нам нужно беречь своих друзей, и проявлять заботу и внимательность, когда мы многого просто не знаем».
Алистер Киннер, из интервью для журналов «Metal Hammer» и «Classic Rock»