В музыке я легенда, и это жопа.
Ради бога, не задавайте мне идиотских вопросов про автобиографию. Во‑первых, у меня плохая память, а во-вторых, я, бл***, музыкант, и все, что я хочу сказать, я говорю через музыку. А вообще, я даже хорошее интервью дать не могу.
Мне нравится музыка из старых игр про братьев Марио.
Я никогда и ничего не записываю на бумагу. Я вообще не создаю музыку так, как это представляется многим. Я придумываю все на ходу, сидя в студии, и, слава богу, сегодня ты уже не должен платить за это по часам, как было раньше. Сегодня любой может позволить себе иметь студию дома, и ты можешь создавать все что угодно, не вылезая из своей пижамы.
Ненавижу Rock Band (видеоигра, позволяющая игрокам исполнять различные музыкальные композиции). Любой мудила, даже биржевой брокер, может вообразить, что он действительно способен создавать музыку. А позволять таким людям жить в мире их ублюдочных фантазий — самое страшное, что можно себе представить.
Когда-нибудь я запишу альбом, где просто буду рыгать. И пусть только кто-нибудь скажет, что это нельзя назвать вокалом.
Меня раздражает, когда про мою музыку говорят «экспериментальная». Эксперименты в музыке — как эксперименты в хирургии. Этим только нацисты занимаются.
У меня свои методы. Однажды я написал песню, текст которой полностью взял из китайских печений с предсказаниями. В другой раз я взял по строчке из разных песен Синатры и соединил их вместе. А однажды я просто нашел на земле чью-то записку и украл все ее содержимое. Просто для того, чтобы написать песню.
Все барабанщики хотят быть певцами.
Как-то раз я смотрел Бивиса и Баттхеда, а они как раз смотрели наше видео и вдруг Бивис говорит: «Эти парни, типа, как Чилли Пепперс, да?» Вот, бля, мои яйца! Как будто я этого до них не слышал.
Для меня не существует неудобных тем.
Очень часто — когда ты на сцене — ты орешь так, что твои яйца начинают потрескивать. Но мне яиц не жалко.
Если вы прочитали в Википедии, что я поссал на кучку фотографов, то вам точно нужно меньше читать.
Мне нравится смотреть баскетбол, играть в видеоигры и есть. Если вы хотите услышать от музыканта что-то другое — идите в жопу.
Я испытываю уважение только к мертвым.
Я знаю совсем немного рождественских шуток. Например, поджечь пакет с собачьим дерьмом у кого-нибудь на крыльце и убежать.
Как-то раз одна девчонка приковала себя ко мне наручниками. Это было после какого-то выступления. Она подошла и хотела поговорить, а я сказал — нет. Вежливо сказал, кстати. У меня вообще манеры хорошие. А она — раз — и сразу наручники. В общем, если оставаться вежливым, то с ее стороны это было довольно мерзко.
Месть — неплохая штука. У нее хороший оздоровительный эффект, и если для своей мести ты используешь музыку, то месть становится отличной терапией, которая не способна кому-либо навредить. Месть, ставшая музыкой, — это как чувак с ружьем, который зашел в здание и наделал кучу дырок в стенах, никого не убив.
В ежедневном желании увидеть свет следующего дня нет ничего плохого.
Я не могу точно вспомнить, сколько раз я был в Бразилии, но точно меньше чем десять, а значит, все еще очень мало.
Мне кажется, что в отличие от семидесятых, когда все учили английский, сегодня музыканты должны учить испанский. Это же охренительный рынок, на котором пока правят чувачки типа Рики Мартина.
Мир так огромен, что я в нем практически никого не знаю.
Я не Старбакс. Я не торчу на каждом углу, и от меня не пахнет кофе.
Я просто хочу быть счастливым идиотом. Всё, точка.
Когда-то очень давно я был в подтанцовке у Electric Light Orchestra. И что с того?
Страшно чувствовать, как ты приближаешься к тому времени, когда тебе, типа, пора подыскать себе нормальную работу.
Я всегда знал, как намазать хлеб маслом.
Я знаю, о чем говорю. По крайней мере — иногда.
Я не курю дурь, я курю сигары. Огонька не найдется?