СССР был лишен своего Вудстока и Лайв-Эйда. Зато были фестивали в Тушино и Лужниках, и это остается вечным воспоминанием.
В 1989 году Москва, как и вся гибнущая страна, являла собой жалкое, душераздирающее зрелище. Тотальный дефицит всего — от пива до туалетной бумаги. Полный хаос на улицах и в головах. Абсолютное неуверенность не то что в завтрашнем дне, но даже в сегодняшнем вечере.
Однако в воздухе витало что-то этакое. Ветер перемен как минимум наполовину состоял из рок-н-ролла. 1989-й — это год альбома «Звезда по имени Солнце» Цоя с Кино, это год «Шестого лесничего» Алисы, «Князя тишины» от группы Nautilus Pompilius и первого транснационального релиза БГ — Radio Silence.
По другую сторону улиц маршировала молодежь, которой было не по пути с русским роком. Они ходили в майках Ozzy, Accept и Iron Maiden, носили дешевые косухи из кожзама (других не найти) и получали люлей от гопоты почаще, чем те, кто горланил вирши Цоя.
Но, главное, к 1989 году буржуазные музыканты почти перестали бояться летать в СССР. В мае 1989-го до нас добралась самая большая концертная группа мира — Pink Floyd. Разве что-то могло быть круче? Оказывается, да.
38-летний музыкант и промоутер Стас Намин решил, что земля русская готова принять монстров рока, и анонсировал Московский международный фестиваль мира. Под слоганом «Рок против наркотиков». (Как раз после данного мероприятия в народе родилась присказка про пчел против меда.)
Надо сказать, что репутация некоторых гостей способствовала язвительным шуточкам. Понятно, что ни Scorpions, ни Bon Jovi, ни Cinderella почти ни в чем таком не замечены. Однако кроме них в Москву готовились лететь Mötley Crüe и Оззи Озборн. А это уже тяжелая саморазрушительная артиллерия. На тот момент они были королями дебоша, угара и злоупотребления. Их главные конкуренты Aerosmith уже проходили курсы очищения организма, а Guns N’Roses еще не набрали полные алкообороты.
Док Макги — менеджер Kiss, Bon Jovi и Mötley Crüe — взялся за организацию шоу с забугорной стороны. У него уже были проблемы с властями по части бухла, поэтому он в процессе подготовки пребывал в завязке, да еще и отбирал найденную у музыкантов выпивку.
Вся публика, весь советский народ, верили: каким бы ни явился на публику Оззи Осборн, лицом в грязь не ударит. Ему и делать ничего особенного не надо было. Вот как дискутировали фэны на предмет вокалистов Black Sabbath: «Да, Дио поет намного лучше, чем Оззи. Зато Оззи просто выйдет, плеснет в зал ведро с водой — и все уже счастливы!».
Точно так и вышло. Фестиваль обосновался на два дня — 12 и 13 августа — в московских Лужниках. Все в лучших традициях эпохи: битком набитый стадион и телетрансляция на всю планету. Билет стоил 15 рублей, это еще доинфляционные, почти твердые 15 рублей. То есть было дорого, хотя это мало кого смущало: событие-то первое такое, а вдруг еще и последнее?
В первый день за хедлайнеров были Bon Jovi. Во второй день хедлайнерами назначили Scorpions, но половина стадиона болела больше за Оззи.
Осборн приехал к нам после пластинки No Rest for the Wicked (видеоклип Breakin’ All the Rules крутили по советскому ТВ в преддверии мероприятия). Вместе с альбомом явился новый гитарист Закк Уайлд, о котором никто еще ничего не знал, но выглядел и вел себя он невероятно колоритно. Народ сразу захотел, чтобы Закк остался в группе надолго, чтоб его не уволили, не споили и не разбили в авиакатастрофе, как это обычно принято у Оззи.
Бас-гитаристом при Осборне тогда числился Гиззи Батлер, то есть по факту на сцену вышла аж добрая половина Black Sabbath. Точнее, злая. В итоге у Оззика оказался самый крупный сет на фестивале: I Don’t Know, Shot in the Dark, Suicide Solution, Tattooed Dancer, Flying High Again, Sweet Leaf, War Pigs, Crazy Train, Paranoid.
Как водится, мониторы в самый ответственный момент отрубились, так что Осборн пел песни вслепую, наудачу. Отсюда и легкий «невпопад», который явно слышится на документальных записях того шоу.
Со звуком у Оззи и вправду творилось неладное все выступление, после чего он ополчился на техников Scorpions. Они отвечали за звук в тот день и, по убеждению музыканта, специально слили его выступление.
На трибунах и за кулисами в этот момент царил хаос. Советская милиция, а также пригнанные военные были еще плохо заточены под обслуживание рок-фестивалей. Поэтому был дан приказ не перегибать палку, никого не пинать и не гнобить. Советский милиционер от таких указаний впал в ступор и выполнял как мог. В итоге немало народу из публики перемахнули через барьеры и потребляли алкоголь прямо посреди оборудования вместе с музыкантами и технарями. А Оззи в этой самый момент и в самом деле поливал из ведра тех, кто прыгал в первых рядах на августовской жаре. Все были счастливы!
Хорошо известен тот факт, что в Москву приехал Оззи, будучи феноменально трезвым. Супруга Шэрон взяла на себя все менеджерские обязанности и держала супруга в ежовых рукавицах. Еще бы, незадолго до этого он ее чуть было не задушил по пьяной лавочке, и лишь наряд полиции спас семейку Осборнов от расправы.
На пресс-конференциях и за кулисами Лужников Осборн поначалу держался молодцом и был трезв как стеклышко. Что было потом, мы знаем лишь из легенд.
Большинство из них гласят, что после окончания фестиваля во время прогулки по Москве Оззи попал в страшенный дождь, после чего изрек: «Да, жить в этой стране и не пить в принципе невозможно!» Далее кто-то погрузил на борт авиалайнера пару ящиков «Столичной»…
Доказан тот факт, что из Москвы Осборн вернулся абсолютным овощем и протрезвел лишь через две недели, опять сидя в полицейском участке. Может, и не было никакой Москвы, а весь этот фестиваль — лишь горячечный бред между двумя запоями?
P.S. Через три месяца после фестиваля в Россию нагрянула бывшая группа Оззика — Black Sabbath с Тони Мартином на вокале. И отыграла 25 концертов, из которых 13 — только в московском спорткомплексе «Олимпийский». Вот были времена.